Из ломтиков хлеба острым ножом аккуратно вырезать серединки, они нам пригодятся тоже.

Готовим начинку, ее пойдет очень мало, не увлекаемся, всего 1 ст. л. на гренку.

Для первой начинки мелко измельчаем сладкий перец, красный лук и отварное говяжье сердце.

Для второй - морковь, стебель сельдерея и красный острый перец.

В отдельной посуде смешиваем слегка взбитые яйца и натертый сыр.

Обжариваем нашу начинку на масле, все делаем очень быстро, овощи должны остаться немного хрустящими.

В конце обжаривания добавляем, черный перец и соевый соус, быстро перемешиваем. Если необходимо или вы готовите без соевого соуса, то можно добавить соль. На этом фото вторая начинка.

Начинку делим лопаткой на порции, сгребая в кучку так, чтобы она поместилась внутрь ломтика батона.

На овощи выкладываем по столовой ложке яично-сырной смеси и закрываем "крышечкой" - вырезанной серединкой. Даем схватиться начинке несколько секунд, прижимая сверху лопаткой, переворачиваем и обжариваем до аппетитной хрустящей корочки.

Подаем наши гренки горячими, украсив тюльпанчиками из моркови и сельдерея.

Можно для остроты добавить сверху колечки красного перца.

А теперь несем гренки-пиццеты вместе с чашечкой ароматного кофе своей любимой - удивляем и наслаждаемся впечатлением!

Деревенская романтика или двойное сватовство.

Часть 1.

Случилось это очень давно, но до сих пор вызывает улыбку при воспоминании.

Шел четвертый год моего замужества. За это время наша семья пополнилась двумя карапузами-мальчишками. Я еще находилась в декретном отпуске, было лето и на семейном совете приняли решение отправить меня и малышей в деревню: дышать чистым воздухом, пить парное молоко и кушать свежие овощи и фрукты.

Сказано-сделано! В деревне у меня жил дедушка, бабушки уже не было в живых. Муж привез нас, а сам сразу уехал обратно в город – работа не отпускала.

В тот же вечер к деду нагрянули 2 его сестры, жили они далеко, виделись очень редко. Естественно, у них было о чем поговорить, что вспомнить, а я с детьми ушла в дом, где и легли спать.

Утром выяснилось, что дед уехал, решив, что с хозяйством и огородом дружно справимся женским составом, а второй такой случай навестить фронтовых товарищей больше не представится. Но двоюродные бабушки, обидевшись на братца, уже к полудню засобирались обратно, оставив меня с малышней и живностью наедине. В хозяйстве имелись корова, свиньи, куры-гуси, пасека, огород и огромный сад, а так же приличное поле, засеянное ячменем. На последок одна из дедовых сестер спросила: » Дед на счет свиньи ничего не говорил? Пороситься скоро будет, присматривай!»

День первый. Часов в доме не оказалось, поэтому встала ни свет, ни заря – доить корову надо, да успеть выгнать в стадо. Толком доить я не умела, так, пару раз бабушку уговаривала научить, та мучить корову не хотела, поэтому вскоре отбирала ведро и садилась под бок кормилицы сама. Я помнила, что молока было по самый край ведра и что выдаивать нужно до конца, иначе надои уменьшатся. Я честно старалась, руки уже ныли, корова пару раз залепила хвостом мне по лицу, нервно переступала ногами, а молока было меньше половины ведра. Решив, что в следующий раз получится лучше, погнала корову на выгон. Было темно и подозрительно безлюдно, корова идти не хотела, возмущенно мычала, повернув голову к дому. По-моему, мы разбудили всю деревню, т. к. выгон находился на другом конце. Кто-то даже сказал:» Какой дурак корову так рано выгнал!» Но не возвращаться же обратно! Оставив животное за околицей припустила бегом обратно, а ну-ка малыши проснутся и испугаются!

Но они спали, успела покормить птицу и свиней, натаскать воды из колодца, пополнив все поилки, приготовила завтрак, обед и сделав еще много чего, без чего не мыслима деревенская жизнь…

В обед приехал комбайн и стал у калитки.

Малыши мои заметно оживились, рассматривая эту махину. А комбайнер сказал, что ехал мимо нашего поля, пора урожай снимать, иначе зерно осыплется. Я слушала вполуха, наблюдая за малышами: старший уже карабкался по ступеньке в кабину комбайна, младший норовил заползти под его днище. В общем, поняла одно, комбайнер сам скосит поле, оставит колосья в валках, а через день-другой дед вернется, уберут зерно окончательно.

День близился к вечеру, из происшествий всего ничего: шишка на лбу у младшего, ужаленный пчелой в щеку старший и отпущенный на свободу сорванцами с цепи кобель.

День второй. С коровой мы начали понимать друг друга, хотя молока не прибавилось, но глядя на упирающуюся в воротах скотину, решила не гнать ее так рано, авось успеется. Заглянув к свиньям, мысленно взмолилась: дождитесь хозяина!

Из неприятностей – перспектива готовить еду на керосинке, т. к. балонный газ неожиданно закончился, а как и где его взять не представляла.

В обед приехал комбайн и стал у калитки.

Вышел водитель, попросил воды, попутно заметив, что дождь обещают, надо зерно убирать с поля. И что помогать надо – из двух параллельных валков делать один, перекладывая колосья вилами, иначе комбайн второй валок давит колесами. Вилы я в руках держала… раза два-три, но глядя на дедово поле с трудом представляя, как это все мне придется перелопатить. Договорились через час он подъедет, поедем на поле. Быстренько покормила мальчишек и уложила спать, благо, они росли строго по режиму, и два-три часа свободного времени у меня было в запасе.

И вот мы с комбайном на поле, плохо соображая, но жутко боясь ударить лицом в грязь, неумело захватываю кучу колосьев вилами, перекладываю в другой валок. А за спиной пыша жаром и обдавая пылью надвигается комбайн, норовя наехать мне на пятки. В голове сидело одно: лишь бы мальчишки не проснулись, да не выползли из дома. Поле от дома было на приличном расстоянии, даже громкий рев могу не услышать.

Не помню как, но поле было убрано, а зерно высыпано на разостланный брезент во дворе. Дети не проснулись. Предложила комбайнеру накормить его обедом, надо же как-то отблагодарить человека за работу! Только тут я рассмотрела его, лет 30, невысокий, крепкий, улыбчивый, выгоревшие русые волосы, загорелое лицо и руки, по-деревенски скромный, ничего лишнего не говорил и не спрашивал. Только поинтересовался, справляюсь ли с хозяйством, может помощь нужна? От помощи я отказалась, только с газом бы как-то уладить.

День третий. Корова все-таки мне не доверяет, молока не додаёт, смотрит как-то снисходительно, а уходя на выгон, презрительно виляет задом. Кобель прибегает на минуту, жадно поглощает еду и тут же исчезает в направлении деревни. Свиньи что-то не поделили, одна другую все время обижает, от греха подальше, разделила их по разным загородкам. Пока дети еще спят, убралась в доме, постирала занавески и дедову одежду.

В обед приехал комбайн и стал у калитки.

- Хозяйничаешь? – спросил комбайнер, кивнув головой в сторону веревок с бельем, - Справляешься? А зерно убрала в амбар?

Зерно убрать я не успела, и как не отказывалась, но он настоял, что поможет... Я нагребала ведра, а он носил их и высыпал в закром. Мальчишки тоже помогали, носили в маленьких пластмассовых ведерках. Разговаривали мало, я стеснялась, а он только улыбался. Раз только и спросил, не левша ли я?

-Нет, не левша.

-А что вилы в левой руке держала?

-Так с испугу, - говорю, -боялась не поспеть.

-Так это я за тобой не поспевал, шустрая ты! - рассмеялся он в ответ.

День четвертый. Кажется, корова расщедрилась, молока выдала чуток больше. В этот раз на выгон сама пошла, намного опережая меня. Одна из свиней ведет себя неадекватно, подкоп делает что ли? А дедушки все нет, загулял, старый! До полудня крутилась белкой в колесе.

В обед приехал комбайн и стал у калитки.

- Выходи, девка, за меня замуж! – крикнул комбайнер, открыв дверцу и доставая охапку полевых цветов из кабины, - И пацанят твоих любить буду!

Вот это поворот! Оказывается, приглянулась ему городская, но по-деревенски ухватистая молодуха. А местные кумушки, к тому времени и неизвестно почему, наградили меня статусом матери-одиночки.

Пришлось разочаровать «жениха»… А слово он сдержал, газовый баллон привез и установил.

Продолжение следует.