Российско-турецкий кризис и армянский вопрос

Анкара, 18 Марта 2016, 17:29 — REGNUM Современный кризис в российско-турецких отношениях выступает одной из ключевых тем международной повестки. Формально данный кризис связан с уничтожением турецкими ВВС российского бомбардировщика Су-24 24 ноября 2015 г. в небе над Сирией якобы из-за нарушения воздушного пространства Турции. В действительности же данные отношения испортились еще до 24 ноября 2015 г., когда ключевыми проблемными темами стали крымский вопрос, российско-турецкие противоречия по судьбе Сирии и геноцид армян.

Турция остается решительным противником воссоединения Крыма с Россией, поскольку рассматривает данный полуостров как свою вотчину. С конца 1980-х гг., то есть с начала политики перестройки и реабилитации крымских татар, Анкара стала основным внешним куратором укрепления и усиления крымско-татарского демографического, экономического и этнополитического фактора на полуострове. Чем объяснить традиционный интерес Турции к Крыму?

Здесь комплекс интересов, включающих исторические, этнорелигиозные и военно-стратегические вопросы. Из истории Османской империи известно, что с 1475 по 1799 г. (то есть до Кючук-Кайнарджийского договора) Крым являлся вассалом Стамбула, в Бахчисарае пребывал будущий падишах Оттоманского государства. Политика пантюркизма имеет распространение и на крымских татар, да и становление данной радикальной расистской идеологии происходило при самом непосредственном участии одного из видных мыслителей крымско-татарского народа — Исмаила Гаспарлы. Анатолийских турок и крымских татар связывает не только тюркское этническое происхождение, но и религиозная общность — ислам суннитского направления. Наконец, Крымский полуостров имеет важное военно-стратегическое значение в акватории черноморского бассейна и Кавказа, и тот, кто владеет Крымом, тот и управляет регионом.

Естественно, когда Крым оставался автономией в составе независимой от России Украины, дрейфующей в сторону НАТО, Турция смотрела на это терпимо и использовала нагнетание украино-российских отношений для укрепления тюркского (крымско-татарского) фактора. С возвращением же Крыма, как справедливо отметил президент В.В. Путин, «в родную гавань» Анкара осознала, что теряет возможность активного влияния на данный регион.

Российско-турецкие противоречия особо системно стали проявлять себя и в сирийском вопросе. Несмотря на то, что 8 декабря 2014 г. в ходе визита президента В.В. Путина в Турцию было подписано соглашение по «турецкому газовому потоку», Р.Т. Эрдоган на пресс-конференции прямо отметил, что в сирийской ситуации Анкара и Москва придерживаются разных позиций по судьбе президента САР Башара Асада. Понятно, что Турцию волнует не столько персона Б. Асада, сколько проводимая им политика, возможность укрепления российской военной базы в Латакии, перспектива прокладки через территорию Сирии катарского газопровода в Турцию и далее в Европу и, наконец, недопустимость политизации вопроса сирийских курдов, что является угрозой распространения курдского сепаратизма на саму Турцию. Вступление же российских ВКС в военную операцию по борьбе с ИГИЛ на территории Сирии после 70-го саммита ООН в сентябре 2015 г. окончательно составило угрозу турецким региональным планам.

Турция, как известно из российских и иностранных СМИ и экспертных оценок, на протяжении ряда лет при содействии некоторых стран Запада занималась вербовкой исламских боевиков на территории стран СНГ (включая и Россию), переброской их на границу с Сирией с целью последующего участия в отрядах ИГИЛ против режима Б. Асада. Турция занимается контрабандой нефти с контролируемой боевиками ИГИЛ территории Ирака и Сирии.

Перед саммитом стран БРИКС в Анкаре осенью 2015 г. руководитель турецкой разведки — МИТ — Хакан Фидан в интервью немецкому изданию позволил себе громкое политическое заявление о целесообразности признания международным сообществом ИГИЛ как формы решения сирийского кризиса с целью защиты интересов суннитского населения. К удивлению, никто ни на Западе, да и в России тогда не парировал данное заявление шефа турецкой разведки. В Анкаре также не стали комментировать подобную вольность своего главного разведчика — ни президент Реджеп Эрдоган, ни премьер-министр Ахмет Давутоглу. Как известно, глава разведки не уполномочен делать подобные публичные политические заявления касательно столь важных международных тем, а лишь обязан своевременно поставлять собственному руководству необходимую информацию, а также оказывать с учетом специальных сил и средств разведки выгодное воздействие на те или другие ситуации в интересах своего государства. В то же время Хакан Фидан, давая «ценные советы» международному сообществу, почему-то «забыл» о том, что и представляемая и защищаемая им Турция является полноправным субъектом международного сообщества — и кто же мешает Анкаре показать пример политического признания ИГИЛ? Все эти вопросы, так или иначе, создавали платформу углубления российско-турецких противоречий и возникновения недоверия между Москвой и Анкарой.

Следующей важной темой в турецко-российских отношениях остается армянский вопрос, включая проблему ликвидации последствий геноцида армян в Османской империи. Турция по-прежнему отрицает сам факт геноцида, отказывается от его признания и покаяния, а тем более от возможных материально-финансовых и политико-территориальных компенсаций армянскому народу и государству.

После развала СССР и образования новых государств на постсоветском пространстве Турция одна из первых признала Республику Армения в современных границах, что, правда, не помешало ей фактически сразу же закрыть границу с Арменией и объявить последней территориальную блокаду из-за проблемы Нагорного Карабаха и солидарности с Азербайджаном. В 1990—2000-х гг. Анкаре удавалось успешно локализовывать болезненную тему геноцида армян в отношениях с Россией.

Например, во второй половине 1990-х гг. бывший заместитель министра иностранных дел Александр Авдеев (который затем являлся послом РФ во Франции, министром культуры РФ, а ныне — российский посол в Ватикане) в ходе встречи с турецким коллегой согласился с мнением последнего, что геноцид армян является исторической темой и не требует политического внимания России.

Однако нынешнее разделенное положение Армении является следствием именно турецко-российских договоренностей 1918, 1920−1921 гг. — Брест-Литовского договора от 3 марта 1918 г., Московского соглашения от 24 августа 1920 г., Московского договора от 16 марта 1921 г. и Карсского договора от 13 октября 1921 г.

Тогда правительство большевиков в целях сохранения собственной власти пошло на сепаратный сговор с Германией и Турцией, фактически оказалось в положении, как справедливо отмечает президент В.В. Путин, «проигравшей проигравшей стороне». Армянский вопрос стал разменной монетой в политике В.И. Ленина якобы из соображений распространения пролетарской революции на Турцию, и вчерашний военный противник стал другом и союзником РСФСР. Понимая всю трагедию постгеноцидного времени и положения малой Армении, Ленин тогда «успокаивал» армянских большевиков сказками о том, что ради идей всемирной революции нужно идти на уступки национальных интересов. При этом Ленин предавал не только армянские интересы в Турции, но и русские интересы в той же Турции и Германии.

За антисоветскую (читай: антироссийскую) позицию Турции в годы Второй мировой войны, которая выражалась в пособничестве фашистской Германии, готовности Анкары вступить в войну против СССР летом-осенью 1942 г., провокационных подстрекательствах турецких спецслужб в отношении горцев Северного Кавказа для разворачивания активного антисоветского бандподполья, Иосиф Сталин в 1945 г. денонсировал советско-турецкий Парижский договор 1925 г. с мотивировкой «враждебный нейтралитет» Турции, выдвинул Анкаре территориальные претензии по Армении и черноморским базам, а также планировал военную операцию. Однако из-за вмешательства Англии и США, американской атомной угрозы после Хиросимы и Нагасаки не решился на конфликт. Могучий лидер СССР вынужден был отложить решение армянского вопроса до лучших времен следующим поколениям российских политиков.

Современная ситуация вокруг армянского вопроса в турецко-российских отношениях осложнилась после того, как президент В.В. Путин 22 апреля 2015 г. в своем обращении к участникам вечера-памяти жертв геноцида армян в Колонном зале Дома союзов в Москве впервые в истории российского государственного руководства назвал данную трагедию армянского народа своим именем, то есть геноцидом.

Более того, В.В. Путин 24 апреля 2015 г. не поехал по приглашению президента Р. Эрдогана в Турцию на празднование 100-летия Галлиполийской битвы времен Первой мировой войны (которая, кстати, состоялась не 24 апреля, а в марте 1915 г.). Данное мероприятие Эрдоган, естественно, предпринял для отвлечения международного внимания к трагедии геноцида армян. Вместе с тем, участие российского лидера, как и глав государств Антанты, в этом мероприятии и без армянского вопроса было бы странным, так как наши страны в этой войне были противниками. Это все равно что поехать в Германию на парад, посвященный, скажем, битве вермахта в Дрездене или Берлине в 1945 г. Наоборот, Владимир Путин в этот день вылетел в Ереван и принял участие в главных траурных мероприятиях, посвященных 100-летию геноцида армян. Это решение и выступление Путина в Цицернакаберде вызвало не просто тревогу, а эмоциональную критику турецкого лидера.

Эрдоган позволил себе обвинить Россию в так называемом геноциде черкесского народа в ХIХ в., а упоминание в своей речи В.В. Путиным в Ереване ключевой роли СССР в принятии в 1948 г. международной Конвенции по предупреждению и осуждению преступления геноцида привело Эрдогана в ярость, поскольку признание геноцида армян влечет соответствующие международные санкц ...