Защита прав ребенка в современном Бахрейне

Монархии Персидского Залива ратифицировали Конвенцию о правах ребенка (КПР) в начале 1990-х гг. Во многом это было обусловлено усилением глобальной тенденции на универсализацию определенных прав и свобод. Были созданы механизмы, позволяющие отслеживать правоприменительную практику и влиять на ее изменение. Одним из таких инструментов стала, например, процедура предоставления доклада об обеспечении реализации КПР в Комитет по правам ребенка с последующим вынесением этой структурой рекомендаций по устранению препятствий для осуществления КПР. Другим положительным моментом в обеспечении защиты прав ребенка стало создание региональных механизмов соблюдения прав ребенка. Такие системы могут эффективнее отвечать местным реалиям, учитывая культурные традиции, лежащие в основе региональных подходов для соблюдения международных стандартов. К таким структурам относятся, например, Африканская комиссия по правам человека и народов, Африканский комитет экспертов по правам и благополучию ребенка, Межамериканская Комиссия по правам человека и т.д.

Несмотря на существование политических органов, которые стремятся содействовать региональному сотрудничеству в области политических и экономических вопросов на Среднем Востоке через Лигу арабских государств, в этом регионе до сих пор не существует никаких механизмов для отстаивания прав ребенка. Поэтому вопросы защиты прав ребенка зачастую находятся исключительно в сфере национальных органов власти. Таким образом, ряд универсальных прав и свобод, закрепленных в КПР, оказывается существенно ограничен исламским контекстом, что выражается, например, в инкорпорировании норм шариата в светское законодательство. Зачастую данный факт актуализирует проблему защиты прав детей в странах Ближнего Востока в западноевропейском дискурсе, являясь поводом для многочисленных обвинений в несоблюдении целого ряда прав человека. Действительно, государства Персидского Залива известны многочисленными нарушениями ратифицированных ими конвенций, о чем свидетельствуют доклады правозащитных организаций и сообщения СМИ. Тем не менее не стоит забывать, что одна из традиций, лежащих в основе функционирования этих обществ, заключается в абсолютной ценности семьи, что находит свое отражение в комплексной государственной социальной политике, нацеленной на поддержание института семьи.

Наиболее ярко выражена двойственность позиции государства по проблеме прав ребенка в Бахрейне. Речь идет, с одной стороны, о разветвленной государственной системе поддержки семей, детских центров, а с другой – о многочисленных законодательных нормах, противоречащих КПР, а также о наличии дискриминационной политики по отношению к мигрантам и шиитам. Представляется целесообразным подробнее рассмотреть причины реализации ограничительных мер по отношению к указанным группам населения, а также конфессиональную и социальную структуру населения.

Согласно переписи 2010 г. численность населения Бахр

2000

ейна составляет около 1,2 млн человек. 54% из них – не бахрейнцы, подавляющее число которых представляет группу трудовых мигрантов. Во втором квартале 2011 г. они составляли 77% рабочей силы, по сравнению с 65% в 2002 г. Абсолютное число мигрантов в период с 2006 по 2010 гг. выросло в 17 раз по сравнению с периодом 2000 – 2005 гг. Зависимость от иностранной рабочей силы оценивается современным правительством Бахрейна как одна из угроз безопасности страны, поэтому ставка делается на ограничительную миграционную политику вместе с протекционистскими мерами по отношению к национальной рабочей силе, что приводит к существенному ограничению прав мигрантов.

В основе ограничений по отношению к шиитам лежит многовековой суннитско-шиитский конфликт. Суннитско-шиитский конфликт в Бахрейне обострен тем, что у власти находится суннитская династия Аль-Халифа, при том, что большинство населения страны является шиитами. По переписи населения 2010 г. мусульманами является 70% населения страны, причем лишь 45% бахрейнского происхождения, остальные 25% небахрейнского. В рамках проведения переписи не задавался вопрос относительно принадлежности тому или иному направлению в исламе, что свидетельствует о непризнании суннитской правящей династией Аль-Халифа иных религиозных групп. По неофициальным оценкам шииты составляют 70% бахрейнцев. С учетом того, что подавляющее число бахрейнцев – мусульмане, можно сделать вывод о том, что шииты составляют около 50% населения Бахрейна. Основываясь на этом, можно предположить, что дети (в возрасте от 0 до 19 лет) среди шиитов составляют порядка 13% от всего населения Бахрейна, однако, повторюсь, что официальная статистика отсутствует.

Что же касается количества детей в основных слоях населения – бахрейнцев-суннитов, мигрантов и бахрейнцев-шиитов, то имеются следующие данные. По официальной статистике возрастную группу от 0 до 19 лет составляют 79725 среди небахрейнцев и 327316 среди бахрейнцев, 6,5% и 26,5% от общего числа населения соответственно. Данные государственных статистических органов о количестве шиитов, отсутствуют. Однако, основываясь на предположении, что половина населения Бахрейна – шииты, можно сделать вывод о том, что также половина детей среди бахрейнцев также шииты, а именно – около 13% населения страны.Таким образом, как минимум 20% населения страны – это дети дискриминируемых групп населения, существенно ограниченных в доступе к защите своих прав, а также к предоставляемых государством социальных благ.Нормативно-правовая база защиты семьи и прав детейСогласно второй статье Конституции Бахрейна, «Государственной религией является ислам. Шариат – основной источник законодательства.» Это вносит существенные ограничения в осуществлении КПР, на что неоднократно указывал Комитет по правам ребенка в своих рекомендациях в 2002 и в 2011 гг., призывая «провести всесторонний обзор существующего законодательства для целей обеспечения того, чтобы все законы, а также все их принятые толкования полностью соответствовали Конвенции».

Стоит также отметить, что нормы шариата регулируют большой объем правоотношений в сфере семейного права. В соответствии с Законом о судебной власти от 2002 г. в юрисдикции шариатских судов местного уровня находятся вопросы алиментов, опеки и наследования. В юрисдикции высших шариатских судов находятся вопросы личного статуса (например, бракоразводный процесс), рассмотрение апелляций на решения нижестоящих шариатских судов. Зачастую то или иное решение исламского судьи (кадия) основывается на его личном толковании канонических исламских текстов, что приводит к фактической невозможности апелляции к кодифицированному законодательству, если таковое имеется по тому или иному вопросу. Обычна ситуация затягивания рассмотрения дел, несмотря на принятый в 2005 году Закон, фиксирующий сроки рассмотрения дел, связанных с установлением опеки и выплатой алиментов

2000

. При разводе в подавляющем числе случаев дети остаются с отцом; мнение детей в суде не учитывается. Факт отцовства признается только в том случае, если ребенок родился в браке. Таким образом, внебрачные дети лишены многих прав.

Ситуация осложняется тем, что исламские суды действуют в рамках суннитского вероучения, а именно маликитской религиозно-правовой школы (мазхаб). У шиитов есть собственный джафаритский мазхаб, отличающийся от суннитских преимущественно по вопросам семейного права. Несмотря на то, что в стране действует ряд джафаритских судов, во-первых, их количества не хватает на все шиитское население Бахрейна, поэтому шииты вынуждены обращаться в суннитские суды, а, во-вторых, даже те немногочисленные действующие джафаритские суды подвергаются существенному давлению со стороны властей. Таким образом, для этой группы населения отсутсвует независимый суд. Отсутствие нерелигиозных судов по вопросам семейного права фактически лишает такого права мигрантов и представителей иных направлений в исламе.

Сложная ситуация сохраняется и с проблемой домашнего насилия. Комитет по правам ребенка обращает внимание на то, что «в стране не принимается и не планируется практически никаких действий, направленных на повсеместное запрещение телесных наказаний». Не предусмотрено наказания за домашнее насилие.

Важно отметить, что отсутствует законодательная норма, закрепляющая статус ребенка. Косвенные свидетельства достижения совершеннолетия имеются в нормах, касающихся возраста вступления в брак и наступления уголовной ответственности. Согласно решению Министерства Юстиции и Исламских дел от 23 сентября 2007 г., был установлен минимальный возраст для вступления в брак: 18 лет для мальчиков и 15 лет для девочек; однако с согласия местного религиозного судьи, девочки могут выходить замуж и раньше 15 лет. Интересно, что вина за принятие такой «несовершенной» нормы была возложена правительством на «оппозицию среди религиозно-политических групп», так как изначально в законопроекте предлагалось передать исключительное право невесте для определения лучшего возраста для вступления в брак. Кроме того, подчеркивается единичный характер подобных «ранних» браков. В докладе это преподносится, как существенный прогрессивный шаг в вопросах закрепления статуса ребенка, по сравнению с тем, что раньше минимальный брачный возраст не был регламентирован. На самом деле браки, где невеста младше 15 лет, продолжают заключаться.

Шариатское законодательство исключает усыновление, отдавая приоритет приемной семье. Что же касается институционализации детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей и детей с неустановленными родителями, то здесь также наблюдается определенная дискриминация по отношению к девочкам. До 15 лет дети находятся в детском доме (существует с 1986 г.). Для мальчиков с 15 до 21 года предусмотрено другое учреждение, в котором они продолжают жить и получать образования. Для девочек старше 15 лет ...