Ночью в Москве: 
Кто первый моргнёт. Последние дни СССР и Германии перед неизбежной войной
Ровно восемьдесят лет назад гитлеровские войска перешли границу СССР и начали массированное наступление по всей территории на земле и в воздухе. Недолговечный союзник Иосифа Сталина Адольф Гитлер опередил своего «партнера» в безудержном стремлении к переделу Европы и мира. Историк Борис Соколов по документам и дневникам современников воспроизвел нервозную обстановку последних месяцев перед войной, когда ни одна сторона по-настоящему не знала, кто начнет войну первым.
К началу войны, разразившейся 22 июня 1941 года, Сталин и Гитлер двигались постепенно, причем каждый из них не сомневался, что другой тоже готовится к нападению. Фюрер и генсек не доверяли друг другу и не сомневались, что германское нападение на СССР или советское нападение на Германию рано или поздно случится. Каждый из диктаторов хотел упредить своего недолгого друга и потенциального и опасного противника.
Хорошо известно, что Гитлер окончательно решил претворить в жизнь план «Барбаросса» после визита Вячеслава Молотова в Берлин в ноябре 1940 года, когда стороны не смогли договориться о дальнейшем разделе сфер влияния. Гитлер решил, что отдать Сталину Финляндию, Болгарию и особенно Румынию с ее нефтепромыслами, равно как и контроль над Черноморскими проливами, будет слишком щедро. Как вспоминал генерал-полковник Гейнц Гудериан, выдвинутые Молотовым экспансионистские требования убедили Гитлера в неизбежности войны с Россией: «Из визита Молотова и хода переговоров Гитлер сделал вывод, что война с Советским Союзом рано или поздно неизбежна. Он неоднократно описывал мне ход берлинской встречи. Он не раз рисовал мне ход берлинских переговоров, и эту версию я здесь привел. Правда, по этому вопросу он разговаривал со мной впервые в 1943 году, но и в дальнейшем он неоднократно повторял мне то же самое, всегда одними и теми же словами. У меня нет никакого резона полагать, что то, что он мне говорил, не было его мнением в период переговоров».
Вячеслав Молотов на приеме у Адольфа Гитлера в рейхсканцелярии. Берлин, 13 ноября 1940 года
Но точно такой же вывод после переговоров в Берлине сделали Молотов и Сталин. Разница была только в сроках. Гитлер полагал, что Сталин может напасть на Германию еще в 1941 году, о чем фельдмаршал Герд Рундштедт сообщил своему начальнику штаба генералу Гюнтеру Блюментриту: «Гитлер заявил, что он не намерен ждать, когда русские будут готовы к нападению, и опередит эту опасность с Востока ради защиты Германии и всей Европы. Он считал, что русские нападут на Германию в 1941 году».
Сталин же верил сводке военной разведки от 20 марта 1941 года о том, что «наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира». Поэтому Гитлер торопился с осуществлением «Барбароссы». Сталин предполагал, что германское вторжение на Британские острова произойдет летом 1941 года, и в любом случае вермахту понадобится несколько месяцев на то, чтобы сломить сопротивление британской армии. Учитывая неизбежные при этом большие потери, особенно в бронетехнике и авиации, а также расход горючего и других ресурсов, даже успешная операция по захвату Британских островов в 1941 году не позволила бы Гитлеру в том же году напасть на СССР. Поэтому Сталин не торопился с нападением на Германию, считая, что у него есть в запасе еще все лето и осень 1941 года.
11 марта 1941 года был готов очередной план развертывания Красной Армии на Западе, который предусматривал нанесение главного удара на юго-западном направлении. На этом плане, как раз в разделе, посвященном юго-западному направлению, сохранилась резолюция заместителя начальника Генштаба генерал-лейтенанта Николая Ватутина: «Наступление начать 12.06», т. е. 12 июня.
Конечно же, не Ватутин, а сам Сталин определял, когда следует напасть на Германию, просто прибавив 3 месяца к дате составления плана. Однако срок 12 июня не был выдержан, так как не успели подвезти к границе все войска и необходимые запасы. Поэтому план превентивного удара от 15 мая 1941 года, разработанный советским Генштабом, ориентировался на нападение на Германию в середине июля, причем исход боев должен был решиться уже через 40 дней операции.
На карте, прилагаемой к плану превентивного удара, видна подпись ее автора: «Исполнитель генерал-майор Василевский. 15.5.41».
По свидетельству начальника Генштаба генерала армии Георгия Жукова, концентрацию германских войск у советских границ, которая стала заметна с весны 1941 года, Сталин объяснял тем, что Гитлер боится советского нападения: «Они боятся нас». 14 июня последовало заявление ТАСС, уверявшее весь мир, что Германия так же строго соблюдает пакт о ненападении, как и СССР, и слухи о войне между двумя странами лишены оснований. Оно было ответом на дезинформационную статью Геббельса в германском официозе 13 июня, намекавшей на скорую высадку в Англии и призванную создать впечатление, что сосредоточение германских войск у советских границ призвано лишь отвлечь внимание противника от основной цели – Британских островов. На несколько дней Сталин этой дезинформации поверил.
16 июня 1941 года британское правительство, используя сверхсекретные данные операции «Энигма» по взлому кодов вермахта, предупредило Сталина о том, что на советских границах сосредоточено 115 германских дивизий, что соответствовало действительности, и что подготовка нападения на СССР вступила в заключительную фазу. Но Сталин счел это британской дезинформацией, призванной вовлечь СССР в войну с Германией. Советская разведка сильно завышала силы Германии, полагая, что силы вермахта насчитывают около 300 дивизий (в действительности – только 209) и что у советских границ уже 1 июня было сосредоточено 120-122, включая 14 танковых и 13 моторизованных (в действительности в тот момент на советских границах было сосредоточено 58 германских дивизий, включая 2 танковых и 1 кавалерийскую, а моторизованных дивизий не было вовсе, так как они, вместе с основной частью танковых дивизий перебрасывались в последние 10 дней перед нападением). Сталин, вероятно, считал, что Гитлер для нападения на Советский Союз сосредоточит значительно больше половины всех имевшихся у него дивизий, и поэтому верил, что у Красной Армии есть еще время для превентивного удара.
Сообщение ТАСС 14 июня 1941 года
Попытаемся проследить, что думали советские люди о возможности войны с Германией в последние три недели перед ее началом. Для этого воспользуемся дневниковыми записями, датированными периодом с 1 по 21 июня 1941 года и опубликованными на сайте «Прожито.ру».
1 июня 1941 года писатель Михаил Пришвин, настроенный в тот момент довольно прогермански, записал в дневнике: «Политическое положение: Америка знает, что после поражения в Европе будет революция и господином положения станет СССР, как «третий смеющийся». Но почему же, зная это, Америка поощряет Англию продолжать войну? Не потому ли, что мыс ...
)
){kind=avatar}
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter
|
Выделите любой фрагмент прямо в тексте статьи и нажмите Ctrl+Insert
Мы весьма признательны всем, кто использует наши тексты в блогах и форумах. Пожалуйста, уважайте труд журналистов: не перепечатывайте в блогах статьи целиком (они всегда доступны по этому адресу), не забывайте ставить ссылки на полный текст на нашем сайте.
|
||||
