Днем в Москве: 
Лесные пожары испортят России переговоры по энергопереходу
Минприроды предварительно оценило экономический ущерб от лесных пожаров в России примерно в 11 млрд руб. в 2021 году. Эти оценки выглядят сильно заниженными, считают эксперты «НГ». Пожары необходимо рассматривать в контексте климатической повестки. Ведь кроме поглощающей способности лесов, на которую российские власти возлагают большие надежды на переговорах по энергопереходу, необходимо учитывать и выбросы от лесных пожаров, которые, по сегодняшним расценкам, нанесли бы российскому бюджету урон более чем в 1 млрд долл.
Экономический ущерб от лесных пожаров в России, по предварительным подсчетам, составил 10,6 млрд руб. в 2021 году, при этом зафиксирована рекордная площадь, пройденная огнем, заявил глава Минприроды России Александр Козлов. «На землях лесного фонда возникло почти 15 тыс. лесных пожаров на площади свыше 10 млн га», — сообщил он. По словам министра, на долю Дальнего Востока пришлось 90% от этих территорий, причем большая часть — на Якутию (8,1 млн га). По текущему валютному курсу это ущерб составляет чуть менее 150 млн долл.
В Рослесхозе пояснили ТАСС, что окончательная оценка ущерба от лесных пожаров появится в начале 2022 года, когда пройдут все натурные проверки. По данным ведомства, в 2019 году ущерб составлял более 13 млрд руб., в 2020 году — около 11,5 млрд руб.
Один из главных вопросов, который, судя по всему, пока недоучитывают профильные российские ведомства, — это углеродный след от пожаров. Хотя пожары наносят двойной климатический урон: это не только гибель лесов, но и увеличение выбросов. Российские же власти пока концентрируют внимание, наоборот, на поглощающих способностях отечественных лесов, считая их одним из важных аргументов в свою пользу при торговле с экономическими партнерами по энергопереходу.
Теоретически благодаря учету поглощающей способности наших лесов можно, например, сгладить планируемое Евросоюзом (ЕС) введение трансграничного углеродного сбора в отношении российских экспортеров. Первый вице-премьер Андрей Белоусов в сентябре назвал возможность использования российских лесов для поглощения углекислого газа в качестве одного из пунктов-направлений программы по содействию энергопереходу наряду с ускорением технологической модернизации отраслей экономики и налоговыми стимулами для бизнеса.
С 2026 года ЕС будет облагать углеродным сбором черные металлы, алюминий, цемент, минеральные удобрения и электроэнергию. «Если это пересчитать в импортные пошлины, то вся сумма этих товаров — около 7 млрд долл., а этот платеж (углеродный сбор. — „НГ“) в среднем должен составить чуть более 1 млрд», — подсчитал Белоусов на международном экспортном форуме «Сделано в России — 2021» 10 декабря.
Оценки властей о размере поглощения выбросов некоторые экологи считают чрезмерно завышенными. «В мае вице-премьер Виктория Абрамченко заявила, что поглощающая способность наших экосистем оценивается в 2,5 млрд т эквивалента углекислого газа в год. Это совершенно фантастическая величина — она в разы превосходит предыдущие оценки и достигнута может быть только подгонкой данных и методик под желаемый результат», — высказал «НГ» свое мнение руководитель лесного отдела Greenpeace России Алексей Ярошенко.
Как при этом говорит директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов НИУ ВШЭ Георгий Сафонов, «методики оценки ущерба от пожаров не очень прозрачны, но главное — они совсем не учитывают ценности леса, утраченные из-за пожаров, в том числе влияние на биоразнообразие, гибель ценных видов растений и животных, деградацию экосистем, а также огромные эмиссии СО2». Он при этом отмечает, что Россия вносит колоссальный вклад в глобальное поглощение парниковых газов: площадь лесов России составляет 20% от площади лесов мира, а запасы древесины в них — 14,6% от мировых.
«Если формальная причина пожара — молния или если причина не установлена, то используются минимальные ставки платы за древесину — крупная погибшая сосна или лиственница в Якутии или Эвенкии может оцениваться в десять рублей, — пояснил Ярошенко. — Если же следствие установило, что пожар возник по чьей-то вине (даже когда конкретный виновник не найден) — эти ставки умножаются на повышающие коэффициенты от 50 для обычных эксплуатационных лесов до 250 для лесов на особо охраняемых природных территориях. Получается, что если списать пожар на молнию — не важно, по какой причине он возник в реальности, или если просто не выяснять причину его возникновения, то „ущерб“ автоматически уменьшается в десятки или даже сотни раз». То есть, как следует из его пояснений, «чем хуже охраняются леса и чем реже устанавливаются реальные причины пожаров, тем меньшим оказывается официальный ущерб от них».
Но даже если ущерб считается с повышающими коэффициентами, в далеких северных лесах (а именно они сильнее всего горели в этом году) ущерб все равно оказывается весьма незначительным, поскольку сами ставки платы за древесину, утвержденные правительством, привязаны к расстоянию вывозки этой древесины, и в далеких лесах оказываются самыми низкими, говорит эксперт. «Такой подход к ставкам был определен еще указом императора Павла I, когда ни про какую климатическую роль лесов никто еще не думал, и с тех пор принципиально не изменился», — сообщил Ярошенко.
«Если пожар возник от естественных причин, то ущерб оказывается чисто символическим. Эти расчеты не учитывают не только ущерб от задымления, но также от смыва с мест пожаров почвы в водоемы, утраты экосистемных услуг леса, ущерб для фауны, пищевых ресурсов леса, — сказал „НГ“ директор Лесного попечительского совета FSC России Николай Шматков. — Если пожар случился на тех землях, на которых существование леса не предусматривается, но по факту он там растет (в первую очередь, это леса на заброшенных землях сельхозназначения, которых, по разным оценкам, в России от 30 до 70 млн га), то официальный ущерб от лесного пожара оказывается равным нулю. Оценочно площадь таких пожаров в этом году составила 8 млн га».
«Получается, что если сгорает лес, по бюрократическим причинам лесом не считающийся, то ущерб оказывается нулевым, а если пожар списывается на молнию (это очень распространенная практика, главы некоторых регионов, например, Якутии, говорят о том, что почти все пожары возникли от молний, хотя ученые уверяют, что причина примерно 9 из 10 лесных пожаров — человек), то ущерб сокращается в десятки или сотни раз по сравнению с пожаром, возникшим по вине человека», — говорит Шматков. И он тоже подтверждает: получается, что «чем хуже расследуются причины возникновения пожаров, тем меньшим оказывается официальный ущерб».
По словам Шматкова, если рассчитать величину эмиссии углерода при лесных пожарах по методике Центра экологии и продуктивности лесов РАН, то оценочно учтенные пожары в лесном фонде привели к эмиссии около 57 мегатонн углерода; а если оценивать все лесные пожары на разных землях, то б ...
)
){kind=avatar}
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter
|
Выделите любой фрагмент прямо в тексте статьи и нажмите Ctrl+Insert
Мы весьма признательны всем, кто использует наши тексты в блогах и форумах. Пожалуйста, уважайте труд журналистов: не перепечатывайте в блогах статьи целиком (они всегда доступны по этому адресу), не забывайте ставить ссылки на полный текст на нашем сайте.
|
||||
