Днем в Москве: 
Плен. Солдаты и офицеры Красной армии в немецком плену
Издательство «Пятый Рим» представляет книгу Арона Шнеера «Плен. Солдаты и офицеры Красной армии в немецком плену».Эта книга рассказывает о воинах Красной Армии, попавших в годы Великой Отечественной войны в немецкий плен. К 40 годам ХХ века человечество, казалось, сделало всё, чтобы исключить страдания солдат, попавших в руки врага. Но, несмотря на это, пленные красноармейцы были обречены на то, чтобы пройти все круги ада.
Труд Арона Шнеера стал своего рода энциклопедией существования человека в плену. Автор использовал малоизвестные или неизвестные архивные документы различных стран, десятки интервью, взятых им у бывших военнопленных. В книге есть всё: реальные ужасы лагерей военнопленных, межнациональные отношения. Автор анализирует особые условия жизни советских военнопленных в немецких, финских, румынских лагерях для военнопленных. Отдельные главы рассказывают о положении в лагерях красноармейцев, офицеров, о женщинах-военнопленных, лагерной полиции, об организации медицинской службы в лагерях для советских военнопленных. Также отдельно автор рассматривает проблемы отношения Советского руководства к Женевской конвенции.
Предлагаем прочитать начало одной из глав книги.
Дороги смерти
…Кто обречен на смерть, иди на смерть, и кто под меч, — под меч; и кто на голод, — на голод; и кто в плен, — в плен. Иеремия (15:2)
Судьба советских военнопленных была предопределена нацистским руководством Германии еще до начала войны. И Женевская конвенция тут ни при чем. Как свидетельствуют документы, еще в ходе подготовки к плану Барбаросса 26 марта 1941 г. командующим резервными силами был издан секретный приказ о создании фронтовых лагерей. Этот приказ был направлен во все военные округа на территории Рейха. Администрациям действующих Шталагов предписывалось отобрать и представить руководителей для вновь создающихся лагерей, которые должны быть готовы к приему пленных до конца апреля[1>. 10 апреля 1941 г. командующие военными округами получили распоряжение организовать лагеря для ожидаемых военнопленных, национальность которых содержалась в строгом секрете. Для этой цели округам выделялась только колючая проволока для ограждения лагерей[2>, никакие строительные материалы для оборудования лагерей не предусматривались.
Таким образом, руководство новых лагерей могло сделать вывод, что речь идет о пленных, с которыми будут обращаться иначе, чем с военнопленными западных стран.
В июне 1941 г. в документах ОКВ появилось предполагаемое число советских военнопленных — 790 тыс., и план их размещения в 19 Шталагах на территории Германии и генерал-губернаторства[3>.
В приложении № 3 к приказу начальника полиции безопасности и СД за № 8 от 17 июня 1941 г. дан перечень лагерей военнопленных, созданных на территории первого военного округа: в Прокулсе, Хайдекруге, Ширвинде, Эбенроде, Просткене, Сувалках, Фишборн-Турань, Остроленке. В генерал-губернаторстве созданы лагеря в Остров-Мазовецком, Седлице, Бяла-Подляске, Холме, Ярославе. Приводятся списки лагерей на территории еще 7 военных округов[4>.
Однако, несмотря на заранее разработанные планы по приему советских военнопленных, имея более чем полуторагодовой (с осени 1939 г.) опыт работы с военнопленными, немецкие власти оказались неподготовленными к их размещению. Когда в июле 1941 г. первые эшелоны с советскими военнопленными прибыли в Берген-Бельзен, Витнцедорф, Эрбке, эти лагеря представляли собой лишь огороженную территорию под открытым небом[5>. По свидетельству одного из охранников Берген-Бельзена, «в августе 1941 г. русские сами построили себе навесы и вырыли ямы»[6>.
В Остров-Мазовецком до декабря 1941 г. большинство военнопленных содержались под открытым небом и лишь немногие — в палатках. Только после смерти тысяч узников оставшихся в живых перевели в бывшие конюшни[7>.
Можно было бы предположить, что немецкая сторона просто не была готова к такому количеству военнопленных, невиданному в мировой истории, если бы не показания, данные на Нюрнбергском процессе Куртом фон Эстеррейхом, начальником отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа. По его словам, в марте 1941 г. в ставке верховного главнокомандования состоялось секретное совещание начальников отделов по делам военнопленных из военных округов. Совещанием руководил начальник управления по делам военнопленных генерал-лейтенант Рейнеке. Все присутствовавшие начальники указанных отделов получили задания о подготовке лагерей для приема и размещения в них русских военнопленных. Рейнеке потребовал быстро подготовить лагеря и «указал, что если не удастся в срок создать лагеря с крытыми бараками, то устраивать лагеря для русских военнопленных под открытым небом, огороженные только колючей проволокой»[8>. Этот «совет» — «благословление» на создание невыносимых условий содержания советских военнопленных. И ответственные за создание лагерей поняли намек и не торопились с их организацией, ограничившись лишь подбором лагерной администрации. Когда в конце июля 1941 г. военнопленные были размещены в 12 из 19 предполагаемых лагерей, оказалось, что ни один из них не был готов к приему пленных[9>.
Вершителем судеб десятков тысяч пленных, попавших под его контроль, был комендант лагеря. От его личных моральных и деловых качеств зависели их жизнь и смерть. Осенью 1941 г. в Ярославе (Польша) находилось два лагеря военнопленных. В одном содержалось около 50 тыс. человек, в другом — около 10 тыс. Комендант первого лагеря приказал собрать и сложить на площади доски, на которых должны были спать пленные в землянках, тем самым заставляя людей спать на голой земле в грязи. Комендант второго лагеря, напротив, пытался облегчить жизнь пленных, мотивируя это тем, что два его сына на Восточном фронте, и они могут тоже оказаться в плену. Однако в разговоре с русским эмигрантом он отметил, что «мои возможности ограничены, чтобы помочь этим несчастным людям и сохранить им жизнь. Я состою комендантом всего два месяца, и за это короткое время мои волосы успели поседеть»[10>.
Так было в Германии и Польше. На оккупированной территории Советского Союза дело обстояло гораздо хуже. Взятые в плен при различных обстоятельствах небольшие группы и одиночки, к которым все время присоединяли новых пленных, конвоировались в сборные пункты, которые размещались в сельских и школьных дворах, подвалах, сараях, амбарах, коровниках, свинофермах, конюшнях и других подобных местах.
Это были полковые (редко) и дивизионные сборные пункты. Обычно в них размещали от десятков и сотен до нескольких тысяч человек.
Охрана этих пунктов состояла всего из 2–10 солдат. Малочисленность охраны объяснялась тем, что, по сообщениям разведчиков НКВД, «среди военнопленных имеются упаднические настроения и военнопленные, имея полную возможность бежать, не уходят из лагерей... в селе Кривополье их охраняют всего 6 охранников. В Умани бол ...
)
){kind=avatar}
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter
|
Выделите любой фрагмент прямо в тексте статьи и нажмите Ctrl+Insert
Мы весьма признательны всем, кто использует наши тексты в блогах и форумах. Пожалуйста, уважайте труд журналистов: не перепечатывайте в блогах статьи целиком (они всегда доступны по этому адресу), не забывайте ставить ссылки на полный текст на нашем сайте.
|
||||
