Вечером в Москве: 
Политолог Дмитрий Орешкин — о чистках в «Единой России» и поиске новых сторонников
По данным «Коммерсанта», одной из главных задач «Единой России» перед президентскими выборами 2024 года станет аудит и обновление партийной мобилизационной базы. Сейчас в нее входит 25 млн человек, но только 10 млн из них по-настоящему лояльны власти. Поэтому партия хочет сначала очистить базу, а затем снова нарастить число единомышленников. К 2024 году «Единая Россия» хочет иметь 30 млн реальных сторонников, из которых 90% должны прийти на выборы.За последние 10 лет покупательная способность не улучшилась, цены растут, зарплаты отстают, ощущение того, что впереди есть выход, — нет. Индекс потребительской уверенности стал хуже, чем год назад. Это значит, что люди не готовы что-то покупать; не верят, что жизнь наладится; боятся кредитоваться. В общем, выживают.
– В статье «Коммерсанта» сказано, что критерием нелояльности партии были лайки под постами Венедиктова, например. Какие, на ваш взгляд, еще могут быть критерии? И насколько это репрезентативно?
– Венедиктов — человек системный. Он лоялен Владимиру Путину и считает это основой своей работы. И правильно делает, потому что иначе не существовало бы «Эха Москвы». Он просто считает, что политика Путина бывает иногда неточной и неправильной. У него абсолютно лоялистская позиция. Это мифология, типичная для «Единой России»: тот, кто не вопит, что Путин всегда прав, — не сторонник Путина.
Вообще как соотносится слежка за лайками с российским законодательством? Мне кажется, это незаконно. Кто-то поставил лайк, а потом оказывается, что где-то в «Единой России» этот лайк отслеживают. Еще 15 лет назад это считалось незаконным и антиконституционным, а сейчас стало нормой. Причем настолько, что человек из «Единой России», который этот пример приводит, даже не задумывается о том, как это звучит.
Делать выводы на основе лайков некорректно. Единственная корректная форма работы — поддерживать личную коммуникацию. Надо спрашивать у людей, кого они поддерживают, какие у них отношения с властью и т.д Делать это надо на добровольной основе в межвыборный период, а во время выборов выводы можно делать по результатам голосования. Но поскольку у нас они в значительной степени искажены, то сама «Единая Россия» не знает, сколько у нее твердых сторонников.
В Америке людям пишут письма от партии. Кому-то из них звонят лидеры этой партии. Я помню, как Рейган звонил простым избирателям. Понятно, что был расчет на то, что это растиражируют, — до всех не дозвонишься. Но это прямая коммуникация, когда люди с тобой говорят и обсуждают важные темы. Для этого нужен чудовищный объем волонтеров, которые сидели бы и звонили. Нужно каждой пенсионерке позвонить и поговорить с ней. Причем это должны делать люди, которые понимают местные проблемы. Это первый и самый надежный вариант. Если человек с тобой вступает доброжелательно в коммуникацию, значит он, скорее всего, твой сторонник. Дальше задача проще: надо этих людей пригласить на выборы и постараться, чтобы только они пришли.
Более того, даже если человек скажет, что он за «Единую Россию», то «Единая Россия» прекрасно знает, что он может врать. Человек, может, боится потерять работу или опасается неприятностей.
В этом смысле сама система, которую строит «Единая Россия», исходит из советских приоритетов: народ всегда знает правильный ответ. Не важно, что он думает. Важно, что он говорит так, как надо. «Мы все целиком и полностью поддерживаем и разделяем политику партии и правительства», — это у всех от зубов отлетало, но вовсе не означало, что люди эту политику разделяли и поддерживали. В «Единой России» понимают, что не все люди, которые так отвечают, на самом деле поддерживают эту самую политику.
Политическая стратегия, которую избрала «Единая Россия», ведет к Советскому Союзу. В СССР голоса можно было считать, 99,9% из них были «за». Но это не значит, что все так думали. Это значит, что никто не хотел с этой системой связываться. Такое голосование — чисто формальное действие.
Парадокс в том, что «Единая Россия» вместе с Путиным восстанавливает советскую вертикаль, где результаты откровенно рисуются. Но в то же время они понимают, что это рисовка. Советские вожди тоже понимали, но не очень переживали из-за того, кто на самом деле их поддерживает, а кто нет. «Куда эта публика денется, все равно будем вести свою политику». И они вели, пока не уперлись в материальные ограничения.
Сейчас немного более прогрессивная ситуация. «Единая Россия» хочет понять реальную обстановку. Они осознают, что 28 млн голосов за них — это неправда, поэтому они выискивают косвенные методы оценки сторонников.
Это тоже советская проблема. Когда Советский Союз стал скрипеть и разваливаться, высшие партийные руководители жаловались, что они не понимают, что происходит в стране. Андропов говорил: «Мы не знаем страны, в которой живем».
– План «Единой России», по которому к 2024 году должно быть 30 млн реальных сторонников, из которых 90% должны будут прийти на выборы, можно реализовать?
– 30 млн – это хороший план, но я думаю, что это абсолютно нереально. Если Путин организует маленькую победоносную войну, и она действительно будет воспринята как победоносная, то на короткий срок может последовать всплеск радости, как было во время присоединения Крыма. «Крымнашистского» всплеска хватило лет на пять, на мой взгляд. Социологи говорят по-разному. Некоторые уже в 2016 году начали разочаровываться. Я думаю, что все равно сейчас большинство довольно тем, что Крым присоединили. Хотя массового восторга уже нет.
Он присоединил Крым — люди решили, что это победа. С моей точки зрения, это было серьезное поражение, потому что Путин потерял Украину. Короче говоря, не в этом дело, а в том, что для людей это победа. «Крым наш», — кричали люди и очень радовались. В этот момент они забыли про экономические проблемы, потому что они думали, что, раз мы стали сильнее, присоединили Крым, избавились от диктата Запада, значит мы будем жить лучше. А сейчас они переживают когнитивный диссонанс: вроде Крым наш и мы избавились от диктата и еще больше избавляемся, а лучше жизнь не становится. В условиях когнитивного диссонанса за правящую партию охотников голосовать будет все меньше. Нужен резкий перелом общественных настроений, чтобы эту негативную тенденцию сломить или повернуть в противоположную сторону.
– А помимо войны вы рассматриваете какие-то допустимые сценарии? Есть еще что-то, что Путин может сделать, и это резко поднимет рейтинг партии?
– Нет. Дело в том, что даже если Путин сейчас начнет делать правильные и грамотные реформы и шаги, то позитивный экономический результат от них проявится не раньше чем через два-три года. Феноменом общественного мнения это улучшение станет еще позже. С точки зрения перспективы 2024-го года, начинать такие позитивные реформы просто бессмысленно. Их результат не скажется к этим выборам.
«Единой России» нужно что-то быстрое, простое ...
)
){kind=avatar}
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter
|
Выделите любой фрагмент прямо в тексте статьи и нажмите Ctrl+Insert
Мы весьма признательны всем, кто использует наши тексты в блогах и форумах. Пожалуйста, уважайте труд журналистов: не перепечатывайте в блогах статьи целиком (они всегда доступны по этому адресу), не забывайте ставить ссылки на полный текст на нашем сайте.
|
||||
