Вечером в Москве: 
Скифы в банке – колонка Максима Кантора из 2014 года
Колонка Максима Кантора впервые была опубликована на Полит.ру 7 марта 2014 года.Наградные листы за Крымскую кампанию начали заполнять. Выстояли перед экранами телевизоров, заслужили славу.
Зрители пережили то, что порекомендовали пережить: экран не способен вместить историю конфликта — показали наиболее острые фрагменты. Возникло чувство единения в борьбе с нацизмом. Правда, в ходе антифашистской кампании конкретика утрачена: никто точно не знает, сколько нацистов было и какой процент нацисты занимали от собственно евро-мятежников; трудно понять, как сочетается нацизм с ориентацией повстанцев на Европу, официально не принимающей нацизм; не ясна судьба упомянутых нацистов сегодня — главного негодяя объявили в розыск, а что с остальными? Хулиганы то были, или осмысленные последователи идеологии Риббентропа? На пике борьбы у зрителей возникло ощущение, что в Украине собирались установить филиал Третьего Рейха, хотя это, видимо, не вполне соответствует программе мятежа. Затем про нацистов говорили меньше — а больше говорили про интересы России. Первые лица государства лишних слов не произносили, но народ прокричал: воссоединение русских, спасение исконной земли.
Тех, кого решили защищать вчера, последние двадцать лет не защищали — многие из подзащитных успели помереть в бедности, а сотни тысяч уехали с родины, чтобы работать прислугой в заморских краях. Неожиданное желание защитить разгорелось ярко. Когда столь хочется спасти, то становится безразлично, от какой именно беды — от бандеровцев, от украинских олигархов, от европейского влияния, от униатской церкви; защищают разом от всего.
Острием проблемы стал фашизм, и армейская компания стала фрагментом Великой Отечественной, но речь все же шла об ином.
Бандеровцы встали в передовые колонны евро-мятежников не случайно, они воплощают в наиболее радикальной форме намерение мятежа — отъединиться от русской судьбы. Если бы такой сценарий осуществился, геополитические интересы Отечества оказались бы ущемленными — про это написали многие; в обществе про это говорили все. Спасали не столько от конкретного фашизма — ну, сколько там этих бандеровцев? - сколько от будущих угроз. Титульная нация былого Советского Союза выразила единодушие в желании вразумить соседа — ведь он наш брат, кому, как не нам надлежит сделать внушение. В ходе борьбы с «фашизмом на Украине» соседей пренебрежительно именовали «украми» и «еврохохлами» - данные клички трудно отнести к антифашистской риторике, но дело здесь в ином, в фашизме совсем уже не гитлеровского толка. Этот фашизм новый, пришедший в мир на плечах современного неолиберализма, и он прописан не только в Украине, и не одними бандеровцами воплощен.
Идеология фашизма сделалась популярна после уничтожения коммунистической доктрины — фашизм давно признали закономерной реакцией на коммунизм. Если данное (реваншистское) соображение осуждали представители Франкфуртской школы в 70-х годах — то с тех пор оно вошло в сознание обывателей как аксиома: про это написаны труды, прежде всего труды людей либеральных — но есть и теоретики так называемой «консервативной революции» - Эрнст Нольте, Александр Дугин. Имеются социальные исследования, подчеркивающие «вторичность» (тем самым, меньшую виновность) фашизма по сравнению с коммунизмом. Гитлер и его режим - это реакция на Сталина и его режим, а, следовательно, фашизм есть реакция на коммунизм и даже фашизм менее виновен перед лицом истории.
Фашизм не то, чтобы вывели из-под суда, но вину фашизма существенно уменьшили, разделив вину на двоих (с коммунизмом), а то и на троих (учитывая фактор варварства отдельных народов). Фашизм не то чтобы оправдали, его объяснили.
Крах Советского Союза и социалистической идеологии означал реактивное торжество идей фашизма — слишком долго его поносили, чтобы не возникло реакции. В освобожденных от советской власти республиках в той или иной форме прошло признание фашизма — как этап в борьбе с российской экспансией. По Латвии регулярно проходят парады СС и лишь с недавнего времени эти парады не посещает премьер-министр страны. Борьба за национальную свободу от советского гнета — объединена с лояльным отношением к фашизму.
Удивляться фашистской риторике тех, кто избавляется от российского влияния, не приходится — но важно совсем иное: фашистская риторика вошла и в русскую культуру точно так же.
И, прежде всего, так произошло в сознании самого русского народа, той его части, которая осуждала советскую идеологию. Российские книжные магазины сегодня полны литературы, трактующей нацизм если не в героической тональности, то с пониманием миссии германских войск.
Но и это еще не все. Фашистская идеология — понятая как необходимость в борьбе с интернационалистической идеологией лицемерного коммунизма — была принята как исторический образец. История испанских интербригад показывает, что твердая националистическая идея — легко разбивает зыбкую интернационалистическую. Уроки этой победы сказались повсеместно.
Фашистская мораль — то есть, братство избранных, имперская национальная идея — начисто вытеснила все былые социалистические лозунги. В самой России (не говоря уж о бывших республиках СССР) возникли организации и движения фашистского толка. Фашистские ритуалы (или напоминающие фашистские), фашистская символика, знаки коловратов, бритые затылки, черная униформа, агрессивная национальная агитация — все это стало привычным для российского патриота.
Те, кто порицал бандеровцев в Украине и требовал введения войск для спасения русского населения, отнюдь не были интернационалистами. Русскому журналисту сказали, что в гражданской войне нет правых и виноватых, он ответил просто: главное то, что выгодно России. Это не единичный, но типичный ответ; рефреном звучала странная формулировка «в эти трудные для России дни» – так сказали тысячи телезрителей. Звучит выражение дико: казалось бы, дни – трудные для Украины, на территорию которой собираются ввести войска; но нет, в сознании русского обывателя основная трудность выпала на долю русского населения — под угрозой оказалось нечто сверхценное, то, что надо защитить вопреки любой напасти — под угрозой общая русская судьба.
Именно этим и были вызваны эмоции: спасали не конкретных людей от конкретных бандеровцев, каковые мгновенно растаяли аки дым, но спасали от покушения на единство русского народа. Если бы спасали конкретных людей, тогда бы требовался десант в эпицентр событий; но спасали народ в целом, спасали сознание народа, его историческую миссию и судьбу. Именно это нашло отклик в сердцах. То была не рядовая операция по обезвреживанию бандитов — но нечто судьбоносное — и это почувствовали все телезрители.
Реакции зрительного зала были соответствующие «в эти дни я сделал выбор — я русский, и это навсегда», «отечество в беде», и так далее; иным эмоции покажутся преувеличенными, наигранными — ну стоит ли тратить столько страсти из-за сотни бандитов? Даже зловещий Сашок Белый, который мог ...
)
){kind=avatar}
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter
|
Выделите любой фрагмент прямо в тексте статьи и нажмите Ctrl+Insert
Мы весьма признательны всем, кто использует наши тексты в блогах и форумах. Пожалуйста, уважайте труд журналистов: не перепечатывайте в блогах статьи целиком (они всегда доступны по этому адресу), не забывайте ставить ссылки на полный текст на нашем сайте.
|
||||
