Днем в Москве: 
Генуя и генуэзцы. 958–1528
Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге представляет книгу американского историка Стивена Эпштейна «Генуя и генуэзцы. 958–1528» (перевод И. Д. Травина).Книга посвящена средневековой Генуе — важнейшему коммерческому центру не только Италии, но и всей Европы в X–XVI веках. Автор прослеживает судьбу города на протяжении долгого времени, рассказывая об основных политических акторах Генуи, о важнейших семейных кланах, влиявших на городскую жизнь, о войнах с соседями, колониальных экспедициях, острых внутренних конфликтах, развитии бизнеса, благотворительности, формировании государственного долга. История этого города представляет огромный интерес — особенно для тех, кто хочет понять, как из позднего Средневековья и эпохи Ренессанса вырастал современный мир. Исследования европейской модернизации невозможны без анализа генуэзской морской торговли и экономических институтов, возникших в Генуе. Читатель узнает, как постепенно из генуэзской торговли рождалась сильная экономика, как укреплялись местные политические институты и как город формировал ту базу, которая станет потом основой европейской модернизации.
Предлагаем прочитать фрагмент главы, рассказывающей о генуэзской морской торговле XIII века.
В Генуе и меньших городах и деревнях Лигурии экономика в первую очередь зависела от моря — крупнейшего источника работы для простых генуэзских мужчин и женщин. Купеческий класс путешествовал по коммерческим причинам, но каждой генуэзской галере — основному кораблю для восточной торговли — требовалась команда из 100–125 человек, из которых почти все сидели на веслах и при необходимости могли быстро переквалифицироваться в пиратов. С наступлением сезона навигации тысячи свободных генуэзцев отправлялись в море в качестве членов команды, а в военное время на кораблях могли служить свыше 10 000 человек.
В долгом плавании из Генуи в Александрию или Акру галера могла плыть против течений, ветров и приливов Средиземного моря. Это преимущество в мореходстве оправдывало стоимость прокорма такой большой команды и регулярные затраты на приобретение значительного количества питьевой воды. Галеры обладали большой осадкой и обыкновенно плавали под одним треугольным парусом, что делало эти узкие суда уязвимыми — при плохой погоде или дурном управлении они легко переворачивались. Большое парусное судно, называвшееся нав[1>, имело меньшую команду, от 16 до 32 человек в мирное время, что делало его более экономичным средством передвижения — и лакомым кусочком для пиратов. Этот корабль и его уменьшенная версия, называвшаяся бус[2>, могли проплыть куда угодно и везти значительно больший груз. Небольшие парусные корабли и галеры оставались вблизи берегов и небольших островов и обычно использовались в набегах на Медзоджорно[3> и Северную Африку. Опытные моряки, проводившие жизнь в море, могли при этом заниматься торговлей, так как по обычаю даже на переполненных судах они имели право на мешок личных вещей. Некоторые генуэзцы в конце концов обосновывались за морем в купеческих кварталах и землях коммуны. Вероятно, именно отошедшие от дел гребцы и моряки формировали ядро постоянной популяции таких поселений.
Молодые ремесленники нередко присоединялись к команде корабля, привлеченные относительно высокой платой за плавание и возможностью увидеть мир, лежавший за пределами тесной Генуи. Эти и другие профессии — от стивидоров[4>, разгружавших и загружавших корабли, корабельных плотников, канатчиков и мастеров, шьющих паруса, до поставщиков провизии и бондарей — представляли собой хребет морской экономики. Даже неотесанные жители изолированных деревень восточной Лигурии, жившие далеко от побережья, но поставлявшие корабельщикам качественные древесные стволы для мачт, трудились в едином ритме с морскими волнами. Постоянные потери кораблей на войне, в штормах и даже в портах из-за разрушительных пожаров создавали надежный спрос на новые суда, что стимулировало эти вспомогательные ремесла и торговлю, а также давало работу людям по всему региону.
Прибытие и отбытие кораблей было главной темой для генуэзских хронистов. Например, июнь был всегда напряженным месяцем, потому что именно тогда из Утремера — государств крестоносцев на Востоке — ожидалось возвращение в порт конвоя кораблей, отправившихся туда предыдущей осенью и зимовавших вдали от дома. Враги Генуи зачастую были не прочь поживиться за счет этих набитых добром судов. В 1207 году семь галер и других кораблей с экипажами по меньшей мере в тысячу генуэзцев уже приближались к Нерви, когда большой шторм потопил нав и две барки, а одну из галер выбросил на берег в Стурле. По сложившейся традиции архиепископ вынес мощи святого Иоанна Крестителя и вместе с духовенством, мирянами и женщинами прошествовал через город, движимый страхом, что потерян весь флот. После того как шторм утих, консулы выслали поисковую группу, которая успешно отыскала уцелевшие корабли и сопроводила их в безопасную гавань. В 1217 году Оджерио Пане отметил с большой тщательностью, что во вторник, 20 июня, с Востока прибыл большой конвой, состоявший из двадцати двух парусных кораблей, галер и тарид[5> (большое парусное судно). Неудивительно, что праздник 24 июня в честь святого покровителя генуэзцев пользовался таким успехом.
Другие торговые операции, не связанные с мореходством, также приносили доход, ведь процветание, которое торговля приносила городу, отражалось на всем. Поскольку оружие было востребовано всегда, местная индустрия активно производила мечи, доспехи и щиты, но наибольшим спросом пользовались арбалеты, искусством стрельбы из которых — как на суше, так и на море — прославились генуэзцы. Исследование профессий показывает, что ferrarii[6> были второй по численности ремесленной группой в городе. Эти специалисты по железу изготавливали множество необходимых для торговли инструментов и были крайне важны для судостроения и производства оружия.
Как минимум в 1250-х годах крупнейшим производством в городе стала переработка шерсти. Женщины и мужчины чесали шерсть, пряли и ткали шерстяные ткани, которые затем отдавали другим ремесленникам — чистильщикам, красильщикам и портным. Генуя никогда не соперничала с Флоренцией в ткацком ремесле, но местное население всё равно нуждалось в одежде. Купцы привозили из других земель в город сырую шерсть и ткани, необходимые для функционирования этого производства в регионе, который отнюдь не был знаменит овцеводством. Позднее обработка хлопка и шелка станут важными местными занятиями, но в то время генуэзцы работали лишь с шерстью и ее же носили. Женщины участвовали во всех стадиях производства, кроме очистки, мужчины же брали на себя функции торговцев — таково было распределение труда среди полов. Ткачи и прочий люд, занятый переработкой шерсти, жили в стороне от порта, преимущественно в восточной части города в Ривотурбидо и Сан-Андреа-де-Порта; к 1231 году lanerii[7>, работавшие в этих районах, определяли продолжит ...
)
){kind=avatar}
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
)
Ошибка в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter
|
Выделите любой фрагмент прямо в тексте статьи и нажмите Ctrl+Insert
Мы весьма признательны всем, кто использует наши тексты в блогах и форумах. Пожалуйста, уважайте труд журналистов: не перепечатывайте в блогах статьи целиком (они всегда доступны по этому адресу), не забывайте ставить ссылки на полный текст на нашем сайте.
|
||||
